Автор: OttoeТен-Хан
двести семидесятый год от окончания Великой Войны. Досье №14.
«Орк, 65 лет, Вестник Войны. Член королевской стражи с 227-го года»
Составлено Летописцем короля Амадео Кадмуса.Полное имя Тен-Хана было – Орокаэн-Сота-Локгерзтиер-Паакх-Стекхал-Тен-Хан, что означало – «блуждающий ранним утром по осеннему лесу и наступивший на серый гриб, что появился после ночного дождя». Но, так как подобные имена слишком сложно выговаривать, особенно оркам – звали нашего героя обычно просто Тен-Хан.
Родился Тен-Хан спустя двести лет после окончания Великой Войны в небольшой деревушке, что раскинулась на юге Бессмертного плато. Отец носил звание «Разрушитетель» и служил племени Какаи. Мать же пропала без вести, когда Тен-Хану было всего три года.
Отец Тен-Хана, звали его Улук Неустрашимый, был доблестным воином. Он прославился тем, что шестьдесят лет до рождения сына, обрушил каменную лавину на головы пяти тысяч вурдалаков у пещеры испытаний, что пробирались в обескровленную войной страну орков, куда их гнал холод и голод. Улук был важным лицом в племени Какаи, и готовил сына к той же роли, к роли неустрашимого и непоколебимого, словно гора Кентаки, разрушителя.
Но судьба сложилась иначе. В возрасте одиннадцати лет, Тен-Хан впервые побывал в Храме, где с ним заговорил Паагрио.
- Сонмище древних духов не находят себе покоя, Тен-Хан, - пророкотал в Храме голос Бога Огня. – И тебе суждено их освободить.
Это было первое и последнее что услышал Тен-Хан от Паагрио, но этого хватило, дабы определиться ему со своей судьбой.
Отец на первых порах не хотел слушать Хана, и винил хитроумных и лукавых шаманов в одурманивании сына. Поэтому, дабы угодить отцу, молодой орк продолжал днем упражняться с тяжелым оружием, рубя в щепки манекены и охотясь вечерами за дичью; а по ночам штудировал древние свитки покрытые замысловатыми орчьими и эльфийскими рунами. На сон приходилось всего несколько часов в сутки.
День за днем Тен-Хан становился все сильнее и могущественнее. Отец был рад воинским успехам своего сына, но в то же время был недоволен тем, что тот увлекается шаманством. «Орк должен определиться, либо ему быть храбрым воином, либо как крыса сидеть в гниющих храмах и зубрить пыльные книги» - так говорил Улук. Но душа Тен-Хана звала к магии и огню.
Когда Тен-Хан завершил свое обучение у отца, тот порекомендовал молодого орка генералу Секахулу, правителю прибрежного форта у Шутгарта. Тен-Хану пришлось на три года забросить обучение магии, но зато в Шутгарте он обрел большее – опыт и невероятную храбрость…
В то же время из Адена пришла весть: скончался король Рауль. Недалекие правители Эльмора, почувствовав правильный момент для нападения, начали вторжение в Аден. Но Трабис, наследник Рауля успешно отражал все атаки, отличившись невероятной выдержкой и мудростью. Спустя некоторое время Трабис также скончался от неизведанной болезни. Неизвестно, был ли это злой рок, либо отравление, но единственным кто смог занять опустевший трон стал шестнадцатилетний Амадео Кадмус.
Услышав эту новость, Парис, правитель Грации, возликовал. «Шестнадцатилетний король? Это же падение Адена!». Но Парис сильно недооценил молодого Амадео. Несмотря на то, что Аден оказался зажат между двумя тисками: Эльмором и Грацией, ему удавалось отлично отбивать атаки на оба фронта.
Спустя год своего правления, Кадмус отправил открытое письмо властителям Эльмора:
«Глупцы! Идя к нам с мечом, вы идете на самоубийство. В то время когда Грация в любой момент ударить вас кинжалом в спину, вы заняты войной с нами!»
Парис же в спешке приготовился к атаке, масштабной и смертоносной. Игнорируя все советы, он спустил все корабли на воду и подготовил солдат к боям на суше и на море.
Но судьба распорядилась иначе. Молодой Астеир, по праву крови предъявил свои претензии на трон Руны, согнав коррупционеров и предателей, что вели кровавую войну с Аденом. Те же, к глубокому удивлению эльморовцев, сбежали в тайный храм язычников, который все это время существовал в подземельях Руны.
Астеир не помедлил объединиться с Аденом, дабы вместе сдержать натиск армии Париса.
Когда Тен-Хан прибыл на службу к Секахулу, на юге уже вспыхнули первые пожарища войны с Грацией. В Эльморе никто и подумать не мог, что эта бойня доберется и до них.
Но все же в конце осени второго года службы Тен-Хана, в штормовую ночь, к Шутгартским землям причалили громадные корабли армады Грации. Бойницы замка, находившиеся на горе за городом, сравняли с землей мощные и дальнобойные орудия линкоров. Войска Грации же были высажены у входа в Гномьи Шахты.
Местные жители – гномы-шахтеры, сутками работающие в бездонных шахтах, были порабощены в считанные дни. Мифриловые шахты, железные жилы, каменоломни – все производство гномов начало работать на захватчиков.
Лишь крепость отважного орчьего генерала Секахула, расположенная на проходе к Разграбленным равнинам преграждала путь многотысячной армии Грации к городу. К форту были стянуты войска со всех земель Шутгарда, пришли даже отважные и жестокие орки Кетра, живущие далеко на юге. Явились также и проворные охотники из Развалин Воздушной Дороги, которых никто не видел уже тридцать лет. Огромная стена, высотой в двадцать футов приняла на себя удар, доселе не виданный этими заснеженными вековыми горами.
Человеческие стрелки, эльфийские рейнджеры (как темные, так и светлые) осыпали тучей стрел снежную равнину в ту ночь. Говорят на утро, ствол каждой ели выглядел как ощетинившийся дикобраз: так много стрел было выпущено во время этой битвы. Но гноллы Грации все прибывали, и их количеству не было конца.
В полночь, когда победа Шутгарта была почти очевидной, гноллы отступили. Огни их факелов мерцали, словно сумрачные звезды вдалеке. Они чего-то ждали, и защитникам не пришлось долго ждать, что бы понять чего именно.
Пророкотал гром – хотя в небе и не было ни одного облачка. Огромное горящее ядро взялось ниоткуда и разнесло в щепки казармы. «Акхрогт! Акхрогт!» - выкрикивали гноллы имя огромного линкора – предводителя Северного Флота Грации.
Снова гром – огромный кусок стены был низвергнут, подняв столб пыли. Далеко впереди прорубил рог, и армия гноллов двинулась вперед. А линкор продолжал палить, в крепости началась паника.
Поле сражения перенеслось вглубь крепости достаточно быстро. Тен-Хан орудовал огромным двуручным мечом, расшибая черепа слабых и хилых гноллов. Но те брали количеством, поэтому защитникам постоянно приходилось отступать. Молодой орк понимал, что сзади был только Шутгарт, а за ним – Бессмертное Плато с его родной деревней. Пытаясь найти выход из этого отчаянного положения, Тен-Хан перебирал в голове тексты перечитанных свитков, в поисках нужного заклинания. Отбросив меч, орк начал чтение. «Ток-мар амок лет…» - нужные слова сами приходили в голову орку. Когда Тен-Хан закончил чтение – вокруг воинов находящихся рядом закружились дивные огненные кольца. Сила… много силы…
Гноллы, обескураженные внезапным приливом сил у защитников, прибавили в натиске. Тен-Хан же продолжил перебирать заклятья.
Огромный белесый шар появился в руке орка, он переливался цветами радуги, готовясь устремить свою мощь на врага. Тен-Хан замахнулся, и направил удар в стоящего на полуразрушенной стене гнолла-лучника. Шар взметнулся к тому и зажег его сухую шерсть словно факел. Тот с криком свалился вниз.
Гноллы, увидевшие читающего заклинания мага, тут же ринулись к нему. Целый отряд тварей устремился к орку, вооруженный булавами и секирами. Подобрав с земли окровавленную булаву, орк приготовился к драке.
Всплеск адреналина сделал свое дело – первый гнолл с расшибленной головой кубарем покатился в грязи, сбивая с ног своих соплеменников. Огромный рыжый гнолл перепрыгнув всю эту кучу, попытался сбить Тен-Хана с ног большим двуручным топором, но тот вовремя отскочил в сторону. Гнолл упал наземь с расшибленным позвоночником, не успев прийти в себя.
Но вражеский лучник, стоящий на руинах стрельбища, все же сумел поразить Тен-Хана. Длиннющая зазубренная стрела вонзилась в широкую спину орка с такой силой, что острие ее торчало из груди, проломив несколько ребер. Не дожидаясь пока Тен-Хан очнется от болевого шока, лучник выпустил вторую стрелу, попавшую в бедро воину.
Боль затуманила разум молодого орка. Он потерял равновесие и упал на зловонный труп рыжего гнолла. Битва была проиграна, и Тен-Хан приготовился встретить свою смерть…
Но у судьбы были другие планы насчет Тен-Хана. Увидев небывалую силу и могущество молодого орка, главнокомандующий Северной Кампании Грации, звали его Тургак, приказал не убивать Тен-Хана.
Очнулся Тен-Хан среди руин Шутгарта – его окружал десяток странного вида жрецов с крючковатыми носами. Напротив, на импровизированном троне, сидел Тургук. Главнокомандующий был невероятно тучен и толст. Складки жира выглядывали из деталей позолоченных лат, на которые было истрачено столько стали, что хватило бы и на троих дюжих богатырей. Тургук ел лоснящийся окорок, жадно откусывая от него огромные куски мяса, и с заплывшими глазами наблюдал за орком. Вокруг же, чуть поодаль, толпой стояли гноллы. Они отвратительно хихикали, словно гиены, а в сторону Тен-Хана летели оскорбительные плевки.
- Во, очнулся мгхрош, - с набитым ртом прорычал Тургук и указал на Тен-Хана засаленным пальцем. – А теперь узнайте что это за магия. Колдуй, зеленокожий. Пой свои песни.
Тен-Хан попытался трезво оценить ситуацию, хоть разум и был до сих пор помутнен. Что он имел: сломанные ребра, раненную ногу, и… что орк только заметил, не вытащенную стрелу, обрубок которой торчал из гноящейся раны. Что же оставалось делать?
Тен-Хан начал петь первую песнь.
- Дэкхна-Ороках-Лис… Тэмекка… - начал орк с Песни Пламени.
Вокруг истощенного тела начали танцевать языки пламени, образовывая яркое пылающее кольцо.
- Что за кхофно… - в недоумении пробормотал Тургук, снова мешая общий и гнолловский языки.
Тен-Хан поднял голову, и только сейчас обратил внимание на то, что кольцо кружило только вокруг него, в то время как на жрецов заклятие не действовало.
В этот момент, когда Тен-Хан стоял на коленях, в цепях, посреди руин почти родного Шутгарда, до него дошла истинная суть его предназначения. А именно – безграничная и безвозмездная помощь друзьям, союзникам в тяжкую минуту. Ведь эта магия, дарованная ему самим Паагрио приносила пользу лишь истинным соратникам. Неужели это второй знак от бога огня?
- Убить его! Четвертовать, повесить, утопить! – завопил толстяк, топая короткими ножками по земле.
Тен-Хан снова попытался погрузиться в себя. Ему вспомнились другие книги, которые он изучал. Книги с истертыми переплетами из человеческой кожи. Книги, от которых несло несколько иной магией.
Молодой орк никогда не использовал эти заклинания, да и никогда не планировал. Ведь каждое обращение к темной магии несло непоправимый ущерб духу читающего.
Но выхода не оставалось, враги смыкали круг. И о том, что произошло минутой спустя, Тен-Хан никогда в свой жизни не пожалел.
- Ашша сеиха хешта… - пробормотал орк, и ближайший жрец издал отчаянный крик, исполненный боли. Толпа в замешательстве отступила на несколько шагов. Из спины жреца как будто вырвали куски плоти. Окровавленные куски тела упали оземь, а из кровоточащих ран навстречу Тен-Хану устремились два маленьких красных шарика.
Кажется, нога пришла в порядок… стрела выпала из восстановившейся груди. Поглощение Сущности подействовало как никогда эффективно.
- Ашша сеиха хешта! – теперь уже во весь голос повторял Тен-Хан, высасывая жизнь у окруживших врагов. Но гноллов было слишком много. С каждым чтением заклинания орк все больше истощался, и не было сил для продолжения борьбы.
Знакомый свист разнесся над городом. Огромный требушет Грации, возвышающийся за городской стеной разлетелся в щепки от попадания громадного ядра.
- Флот Руны! Флот Руны прибыл! – заликовал кто-то из горожан. Его быстро усмирили, но в глазах гноллов появились отчаяние и паника. Визжа и рыча, твари с песьими головами ринулись к трем аркам, что служили городскими вратами. Тургук же продолжал сидеть на своем импровизированном троне. Его маленькие свиные глаза выражали лишь недоумение, и лишь затем в них отразилось понимание всей плачевной ситуации в которой он оказался.
- Поднимите меня! – завопил он и снова затопотал своими маленькими ножками. Но его прихвостни лишь в страхе и ужасе пытались бежать из города, так как молва о беспощадности воинства Рунного уже давно перебралась за океан. Наконец Тургук попытался подняться сам, но ноги, не знавшие работы многие годы, покосились и понесли толстяка в сторону; где он и упал беспомощно в лужу, копошась в ней словно жалкий слизень. Он ползал у ног своих же слуг и рыдал как маленькая девчонка.
Тен-Хан медленно подошел к тому, не обращая внимания на снующих вокруг гноллов.
- Ну что, пёс, пришло время заплатить, - прошептал Тен-Хан, доставая небольшой зазубренный кинжал.
- Нет-нет-нет-нет… - заладил повторять Тургук, ползя на четвереньках в сторону дымящегося в руинах Железного холла клана.
- Куды! – прорычал орк и опустил тяжелый стальной сапог на жирную спину главнокомандующего, от чего тот снова повалился в грязь.
- Не убивай меня! Не нужно! Мы всего лишь жалкие рабы, - заскулил Тургук.
- Ладно, но тебя будет ждать суд, пёс, – отрезал Тен-Хан, и пнул Тургука ногой в лицо с силой, достаточной для того что бы тот потерял сознание.
Слухи о храбрости Тен-Хана быстро расползлись по землям обеих королевств. Но в Адене дела пошли не так хорошо как в Эльморе: туда были стянуты основные войска Грации, так как север континента не был для захватчиков приоритетным. Решающая же битва в границах Эльморадена случилась у замка Гиран.
Глудин, Глудио, Дион были захвачены. Местное население подняло бунты против своих же правителей, свергнув их с тронов, тем самым помогая врагам. На юге уже воевали не только гноллы, но и легионеры заморья, славящиеся своей жестокостью и непоколебимостью.
Многие предводители и генералы звали Тен-Хана к себе в отряды, но орк остался верен Секахулу.
Битва у Гирана была кровопролитной и забрала немало жизней. Но под началом генерала Эстуса замок так остался неприступным. Тен-Хан также вложил свой вклад в эту общую заслугу. Его магия спасла не одну жизнь в этот день, что не осталось не замеченным самим Эстусом.
Когда бой наконец был завершен, Эстус пожаловал орку отличный дом в самом Гиране, и назвал его «всегда желанным гостем на юге». Но Тен-Хану не были милы южные ландшафты, ему казались чуждыми здешние ветер и горы. Поэтому он спросил разрешения у князя отбыть к себе на родину, на Бессмертное Плато.
Получив одобрение, Тен-Хан вернулся в родную деревню. Отец, которого орк не видел более пяти лет, принял сына с распростёртыми объятиями. Конечно же, слухи о небывалом орке-воине дошли даже сюда.
Двадцать лет Тен-Хан провел в странствиях и медитациях, пытаясь совершенствовать свое мастерство магии и воинского искусства. Орк побывал в многих краях, начиная с древних руин Пещер Гигантов и заканчивая далекими Ланском и Кентом. По всем северу ходили легенды об орке-бродяге, что лунными ночами бродил по пустующим трактам северных земель. Много нового увидел и узнал Тен-Хан во время странствий.
Но вскоре на улицах городов Эльмора снова запахло войной. Новая нечисть начала строить свои козни в темных переулках не оправившихся от сражений городов. Вскоре по Эльмору разнеслась весть, что на юге неизвестные ассасины принялись убивать дворян и вельмож знатных родов. Охрану короля усилили десятикратно, а среди людей начала распространятся паника, ведь никто не мог понять, откуда шла угроза.
Все изменилось тогда, когда Тен-Хан пребывал в Руне дабы повидать своего друга и бывшего командира Секахула, который в Эльморе считался национальным героем. У того был столетний юбилей, который со всей пышностью отмечала вся Руна. Впервые за двадцать лет Тен-Хан появился на людях, не скрывая себя.
Огромный тронный зал был предоставлен королем Астеиром, для празднования юбилея его любимого главнокомандующего. Королевское пиршество длилось три дня, бокалы не просыхали от выпивки, а гости не уставали без устали танцевать и наслаждаться яствами и винами. Король всего Эльмора сидел по правую руку от Секахула и пил с ним на брудершафт, Тен-Хан же сидел по левую руку, как лучший друг виновника торжества.
Но на четвертый день празднества, когда было далеко за полночь, сильный порыв ветра ворвался в зал, распахнув врата тронного зала. Погасли все свечи, на какой-то миг воцарилась напряженная тишина. Спустя несколько мгновений тишину прервал отчаянный крик боли. Кричал Секахул.
Слуги поспешили зажечь светильники, Тен-Хан вытащил свою острую словно бритва китану и выскочил со стола.
Секахул лежал на столе мертвый, уткнувшись лицом в блюдо с едой. В спине его торчала блестящая рукоятка стилета.
- Убийство! Секахул убит! – завопила в истерике жена командующего, сидящие рядом попытались ее усмирить.
Тен-Хан же устремился к выходу, где секунду назад мелькнула чья-то тень. Оказавшись снаружи, на освещенной луной площадке, Тен-Хан осмотрелся. Заметив краем глаза движение за спиной, орк поспешил отразить атаку темного эльфа, притаившегося за створкой ворот. Незнакомец, не дожидаясь очередного выпада Тен-Хана с кошачьей ловкостью снова кинулся на орка. Несмотря на свою массивность, Тен-Хан успевал укорачиваться от ударов лезвия, со свистом рассекавшего ночной воздух. В какой-то момент он оказался на земле, однако, съежившись, избежал удара меча, пронесшегося над его головой. Оказавшись в таком положении, он нацелился и нанес сильнейший удар прямо по бедру темного эльфа. Острая китана рассекла мышцы, обнажив кость. Но незнакомец даже не пискнул, он лишь раскачивался на раненых ногах, пытаясь нанести ответный удар. Но Тен-Хан одним прыжком поднялся и, изловчившись, вогнал меч по самую рукоятку в грудь незнакомцу. Брызнула кровь, обагрив разъяренное лицо Тен-Хана. Агонизирующее тело эльфа повалилось к ногам орка.
В этот момент к Тен-Хану уже поспешил король Астеир. Нагнувшись над трупом убийцы, он поднял руку эльфа и поднял рукав, обнажив израненную замысловатыми рунами ладонь.
- Знак Легиона… - пробормотал король. – Не может быть.
Тен-Хан поднял клинок эльфа, что лежал поодаль.
- Инкрустировано мастером Ихчави, Северная Грация 1092 N.T. – зачитал вслух Тен-Хан.
Весть о происхождении убийцы быстро разнеслась по континенту. Кадмус не захотел сидеть сложа руки, в то время когда Грация устраивает резню в границах королевства. Поэтому спустя несколько месяцев в море были отправлены корабли и войска со всевозможных уголков континента…
Армада Эльмора бороздила океан, сквозь штормы и грозы, сквозь шквалы и бури. Ровно тридцать кораблей неслись через неизведанные воды, дабы нести возмездие.
Четырнадцать кораблей дала могучая Руна. Одиннадцать кораблей отдали торговцы далекого Ланска. Пять кораблей предоставил истощенный войной Шутгард. Галеоны, линкоры, дредноуты несли войско, состоящее из пятнадцати тысяч доблестных воинов. Люди, орки и гномы Эльмора плечом к плечу встали против могучего внешнего врага.
Четыреста миль преодолел флот Эльмора до условленных координат, пока далеко на юге не показались шпили флота Адена. Двадцать три корабля дал Гиран, десять легких и быстрых как ветер каравелл дали эльфы Иннадрила, пять кораблей вышли из гавани Глудина и три из верфи Говорящего Острова. Итого: сорок один корабль составили компанию эльморовцам.
Дивные времена, наверное, настали, если Эльмор и Аден идут вместе воевать.
Тен-Хан как герой Эльморадена удостоился чести плыть на королевском корабле. Он плыл на флагманском корабле, ощущая, что сама судьба направила его на это смертоносное задание.
Вскоре далеко на горизонте показались утесы Грации.
Это было крайне жаркое место, солнце прожигало плоть, словно стрела. Выжженная земля во многих местах изрыгала мерзкий ядовитый туман, стелившийся в низовьях и долинах. Где же бескрайние леса и луга Грации, о которых рассказывали легенды? Где прекрасные города, которые встречают путников своими яркими шпилями?
Не было городов, лишь чернели на далеких утесах древние руины некогда прекрасной твердыни, теперь уже обвалившиеся в бездонный негостеприимный океан. Не было лесов, не было даже пней и обгоревших остовов.
Амадео Кадмус, пораженный увиденной картиной выступил вперед и упал на колени, дабы произнести молитву Эйнхазад. «Как же так, моя любимая Богиня, ты допустила это?» - спрашивал король, обратившись к небу. Лицо его выражало бесконечную печаль, словно вина за это страшное участие Грации лежала на нем.
Три дня шло войско Эльморадена по отравленным равнинам Грации, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни. Лишь какие-то странные насекомые бороздили небо, отражая свет солнца своими многочисленными клыками, шипами и жалами.
Когда воины подошли к горе, на древних картах обозначенной как вулкан Рихан, на них впервые напали неизведанные твари. Они были настолько отвратительны, что выглядели издевательством над всем сущим. Количество клыков, жвал и шипов превосходило все мыслимое и немыслимое количество. Они подбирались к войску как к долгожданной добыче, пришедшей в паучье логово.
Пятьсот воинов стали платой за жизнь остальных. Шипыи жала оказались острее лучших клинков Адена, яд этих тварей разъедал броню словно кислота. Но истощенным воинам не было пути назад, так как за Риханом уже гордо возвышалась цитадель некогда величественного города Аран.
Вокруг цитадели чернели кварталы некогда роскошной столицы Грации, теперь безмолвные и даже чужеродные. Город опоясывал Рихан с тыльной стороны, лишь изредка плотность застройки редела выше по склону. Через весь город тянулся широкий, свободный от построек «проспект». Он шел от расселины у горы, над которым еще сохранились развалины древнего моста, и до самой цитадели.
Когда войско вступило на улицы Арана, их поразила безлюдность этого места. Лишь у Цитадели горели немногочисленные огни факелов, а те жители, которые встречались воинам уже мало чем походили на людей.
Когда армия Кадмуса подобралась к Цитадели, оказалось, что та была окружена огромным рвом с подъемным мостом, собранным из подручных материалов. За мостом улица заканчивалась резким подъемом в виде лестницы и утыкалась в обнесенную частоколом Цитадель.
- Именем Эйнхазад, приказываю опустить мост! – огласил Амадэо Кадмус, подойдя к краю пропасти. Внизу темнели ощетинившиеся шипы.
Лишь горячий ветер, спустившийся с горы, завыл в ответ: больше ничего не нарушало гробовой тишины. Неизвестно сколько простояли воины в ожидании, но вскоре цепи заскрипели, и мост с оглушительным грохотом обрушился через ров.
Когда Амадэо подошел к вратам твердыни, немногочисленные стражники с черными лицами услужливо открыли врата. Кадмус взял с собой с десяток верных подданных, включая Тен-Хана, и последовал в тронный зал короля Париса.
То что увидел Тен-Хан, поразило его до глубины души. Король Парис, лежащий на предсмертном ложе, буквально задыхался и дрожал от мук охвативших его тело. Вот он – агрессор, тиран, узурпатор.
- Амадэо, а ты возмужал, - прошептал Парис и зашелся кровавым кашлем. Окровавленные губы скривились в пародии на улыбке. – Яд прихвостней Экимуса, он убивает медленно, но наверняка.
И начал Парис свой рассказ, проливший свет на все те странности творящиеся в мире.
- Я был слишком, слишком глуп… - бормотал Парис. – Когда я развязал эту войну, я не думал, что с востока может прийти новая беда. Когда мы готовили наших легионеров, мы не обратили внимания на то, что с каждым днем становилось все жарче, а солнце палило сильнее. Климат менялся слишком быстро, но мы были заняты войной, и нам не было дела до предостережений наших мудрецов.
Под Грацией в древние времена было скрыто первородное зло, созданное Грен Каином на заре веков. Недра этой земли кишели различными тварями, которые мы могли встретить разве что в наших кошмарах. Летописи гласят, что до этого трижды они вырывались на поверхность, но к счастью тогда источники нечисти быстро уничтожались некогда доблестными Золотыми легионерами.
Но клан Золотых легионеров сгинул давным-давно, а мы были слишком заняты, что бы предупредить очередную атаку древнего зла.
Все началось с того, что мы отправили наш флот на завоевание Адена. Отправили лучших воинов, лучших моряков. Все наши осадные орудия были погружены на линкоры и дредноуты. Словно выжидая момент, спустя три дня у нас в городе появились странные личности. На их руках были знаки Легиона, они пытали людей пытаясь выведать, где хранится источник таинственной Энергии…
Но после исчезновения Золотых легионеров наш народ позабыл о древних сказаниях и наставлениях. Источники энергии были потеряны еще очень давно, и уже некому их стало защищать. Может это и к лучшему…
Парис снова закашлялся. Лихорадка убивала его, пот струями стекал с бледного лба.
- Так ничего и не узнав, они перешли к активным действиям… К востоку от нас появилось Семя Бессмертия, где стал заправлять повелитель мертвых Экимус. Когда мы убивали сотню его тварей, в недрах Семени рождалась тысяча. Ползучие, летучие, ходячие твари захватывали наши земли не по дням, а по часам. Могучие леса, сотни деревень – все погибло под тяжелой поступью Экимуса.
На юго-востоке же появилось Семя Разрушения, владение короля драконов Тиат. Его задача – возродить дракона Тьмы, брата Валакаса и Антараса, дабы поработить Грацию, а затем и Эльмораден.
Легион предвидел, что при атаке на Аден, ты, Кадмус, обратишься за помощью к Эльмору и Грации. Поэтому они решили дня начала стереть с лица земли нас. Они каким-то образом разбудили древнее зло… говорят где-то к северу отсюда было разбужено еще одно Семя зла, прозванное Семенем Уничтожения.
Это конец, господа.
Закончив свой рассказ, Парис скончался.
Амадэо Кадмус понимая, что против полчищ зла сражаться бессмысленно, вернулся на континент. Там он часто оставался наедине сам с собой в тронном зале замка Аден, то ли размышляя о дальнейшей судьбе государства, то ли разрабатывая план сопротивления таинственному Легиону.
Вернувшись в Эльмораден, Тен-Хан снова посетил Бессмертное Плато, где провел пятнадцать лет, служа в храме Паагрио. Годы пролетели незаметно, на голове когда-то молодого орка появились седые волоски, мысли же заполнились чем-то вечным…
Когда пришло то время, что книги и свитки уже ничего не могли поведать нового Тен-Хану, орк решил пройти испытание Древних. Это испытание, которое проходил его прадед Киштаку, предназначалось только для тех, кто чувствовал в себе силу стать Великим.
В полночь, холодным осенним днем Тен-Хан вышел в Рощу Забытых Предков, дабы призвать Тотем Кхаши. «Дур-Мара! Кхаши Оэрках!» - повторял орк, вызывая зверя в котором был заключен Дух.
И вот он появился. Черный волк незримо наблюдал за молящимся орком, сверкая глазами из темноты. Еле заметно блестела его шерсть, отражая лунный свет. Но этого хватило, что бы Тен-Хан заметил его. Меткий бросок кинжала – и черный волк громко завыл, разбудив всех спящих зверей в округе. Где-то вдалеке залаяли псы.
Волк пустился в бегство.
***
Охота Тен-Хана
Составлено Тен-Ханом в 289-ом году.
Этой ночью луна окрасилась в красный цвет: где-то пролилось много крови. На Плато Бессмертия выпал ранний снег: это к затяжной войне.
Я искал раненного волка, но кровавый след увел меня слишком далеко от родной деревни. Судя по всему, зверь ушел в сторону водопадов. Его дикий вой еще звучал в моей голове не унимаясь, ярости волка не было предела.
Ничего, я дойду хоть до самого Диона, дабы достичь своей цели. Переберусь через самые высокие горы, переплыву любую реку.
Зашумела листва, зашатались огромные сосны и ели. Это беспощадный ураган спускался из гор в долину, желая испытать одинокого следопыта. Нестерпимый ветер и мокрый снег били меня по щекам, бросая первый вызов! Я принял его, не оступившись ни на шаг. Дикий гризли напал на меня у дерева Орт-Гол, бросая второй вызов! Я принял его, став обладателем ожерелья из медвежьих зубов. Столетний мост обрушился под моими ногами, бросая третий вызов! Я принял его, обрушив дюжину столетних елей на пропасть, проложив тем самым себе путь.
Волк был совсем рядом. Я чуял его кровь, она была словно опиум, опьяняющая и сводящая с ума.
Водопады замерзли – плохой знак. Я упал на колени и закрыл глаза, дабы совершить молитву Паагрио.
«Пусть славится Паагрио: вездесущий бог огня! Покровитель орокуэнов и диких волков! Пусть славится Паагрио: жестокий, способный уничтожить в одно мгновение весь мир! Покровитель вечного пламени гор и подземных глубин! Пусть славится Паагрио: милостивый и терпеливый! Возродивший великую расу орков в негостеприимных горах Эльмора!»
Я начертил на снегу три руны: Дэнк, Ситах и Ро: Главное Наставление нашего Бога Огня, и поднялся, дабы продолжить свой путь. След волка вел на восток: мне предстоял путь через Дановарские горы.
В роще, что росла на плато, меня укусил паук. Яд распространялся по моим жилам, но я шел дальше, не теряя своей цели. Следы крови виднелись все отчетливее — волк был совсем рядом.
Все вокруг расплывалось. Я терял четкость зрения, свет угасал и солнце казалось не таким ярким. Надо мной возвышалась волчья пасть Пещеры Приключений, отбрасывающая длинную тень что протянулась на всю долину…
Наступила ночь.
Сознание помутилось когда я ступил на бесплодные земли Шутгарда. Ноги уже не выдерживали, но я шел вперед не останавливаясь. Я не надеялся найти здесь древо с целебными листьями тэкхе дабы излечиться, поэтому я не отклонился от своего пути, положившись только на волю Паагрио.
Склепы позора были как всегда черны, от них веяло злом. Здесь предатели и отступники хоронили своих вождей, возводя им монументы еще при жизни. Я ощущал их, они бродили здесь незримо, подвывая в тон ветру. Похоже, они ждали моей смерти, чувствуя как я слабею с каждым шагом.
Ночь властвовала здесь! Я с трудом различал великие созвездия, что диковинными узорами сверкали и освещали мой темный путь. Когга Непобедимый и Тургес Всевидящий в вечном противостоянии кружились вокруг Полярной звезды, и никогда не суждено было им покинуть этот бой…
Грань между сном и реальностью окончательно стерлась, ноги подкашивались и отказывались идти дальше. Я достал из-за пояса старинный рог, что передался мне по наследству от отца, и затрубил в него на последнем издыхании.
- Смотри, да это же орк Бессмертного Плато! Самый настоящий! – похоже обладательница этого диковинного голоса была еще ребенком. - Только что-то он хиловат, тебе не кажется, отец?
Я открыл глаза, и первое что я увидел было любопытное лицо молодой гномки, расплывшееся в широкой улыбке. Рядом стоял коренастый седой гном.
- Отец, он приходит в себя! – с восторгом констатировала гномка.
- Принеси-ка чаю, Венди, - сказал гном, и девочка выбежала из дома, оставив открытой нараспашку низкую дверь. Меня схватил легкий озноб, я закашлялся. – Прости мою дочь, она такая растяпа. Я сейчас прикрою дверь.
Я сел на кровать – это у меня получилось более чем успешно – выпрямил спину и повел плечами, пытаясь размять прихваченные судорогой мышцы.
Вокруг было полно хлама небрежно наваленного по углам: я понял что находился в хижине бывалого торговца.
- Где я? – слова давались мне нелегко, а язык еще плохо слушался. Да и пришлось поднапрячь мозги, дабы припомнить общий язык.
- Шутгард, а меня зовут Таурин. Зря ты встал: ты еще очень слаб.
Шутгард! Так далеко от дома! Холодный край расчетливых гномов и дальних родственников моего племени, где в вечном танце кружится холодный горный ветер. Место, где на вершинах неприступных пиков блестят вечные снега, лежащие там со времен Гигантов.
Город был построен моими предками еще во времена Большой войны. Какая честь находиться здесь!
Громко хлопнула дверь: это вернулась Венди, она протянула мне огромную кружку с теплым напитком.
- У меня нет денег что бы заплатить вам на ночлег, - прокашлявшись, сказал я.
- Ничего, дружок, - улыбнулся гном. – Я не буду требовать с тебя платы. Я только попрошу тебя подсобить мне с кое-каким делом, недалеко от города. Чертовы волки совсем озверели от голода и нападают на мои караваны, приходящие сюда из Руны. Вот если бы нашелся кто-то кто бы смог их прогнать отсюда…
Я глотнул чай и кивнул. У меня появилось чувство, что я должен сейчас находиться именно здесь.
- Я помогу.
Даже сквозь густую бороду я смог разглядеть улыбку на лице гнома.
- Очень хорошо! Завтра утром у Руин Павла караван сделает остановку, там мы заберем важного попутчика: поэтому придется встать еще до восхода солнца, что бы добраться туда.
Утро у Шутгарда было прекрасно. Такой тишины я не встречал уже очень давно. Не было слышно ни пения птиц, ни гула толп; лишь свист ветра нарушал гробовую тишину. Мы шагали по заснеженному тракту через Икарский перевал, подходя к старинному каменному мосту. Далеко внизу блестел лед замерзшей реки Шут, усеянный черными приземистыми силуэтами: гномы всегда отличались любовью к утренней рыбалке. Впереди, за кромкой леса, возвышались сломленные башни Древней Лаборатории.
- У этого моста мы и договорились встретиться с нашим попутчиком, - пробормотал Таурин и посмотрел на диковинные железные часы: подобные мне еще никогда не приходилось видеть. – Еще десять минут.
Ждать нам пришлось не больше половины этого времени. Со стороны руин Павла к нам двигалась фигура в пестрой робе. Когда наш попутчик наконец поравнялся с нами, мы поздоровались.
Незнакомец был обладателем хитрых с прищуром глаз, которые сверлили меня из-под высокой шляпы. Впрочем, легкая небритость контрастировала с пафосным и пышным одеянием.
- Чертовы гильдия Хранителей Портала. Видите-ли, Хранительницу Шутгарта загрызли волки, а от этого должны страдать простые люди, - возмущенно пробормотал незнакомец гному и повернулся ко мне. – Я Атион, королевский летописец.
- Тен-Хан, - кратко отрезал я в ответ. Мне летописец совсем не понравился: не люблю я этот пафос и официоз.
- Вот и познакомились, - добавил гном. – Атион, а что ты делал-то в руинах Павла?
- Кхм… занимался сбором местного фольклора, опрашивал местных археологов о различных неинтересных вам вещах.
Что-то здесь нечисто. Летописец явно что-то скрывал: бегающие зрачки выдавали его. Ладно, подождем с этим, у меня еще много дел.
Караван прибыл вовремя. Нам был уготован удобный дилижанс не отличающийся излишней роскошью, запряженный четырьмя вороными лошадьми.
Мы ехали медленно, караван был внушительным и вмещал в себя более двадцати повозок: ехали торговцы до самого Ланска.
У Проклятых равнин послышался громкий волчий вой.
- Черт побери, это проклятые волки, приготовьте оружие, - проговорил гном и повернулся ко мне. – А на тебя я особенно надеюсь.
Я выглянул в окно и увидел около пятидесяти зверей, бегущих рядом с нашим караваном. Они были голодны и злы, от них так и веяло отчаянием и яростью. Вот несколько из них выбежали вперед, обгоняя лошадей.
Послышался крик кучера, дилижанс пошатнулся и упал набок. Я сохранил равновесие, и поспешил вылезти через окно. За мной последовали Таурин и Атион, с оружием наготове. Впереди каравана лежали загрызенные лошади, их кровь струилась по блестящему снегу. К нам же приближалась стая, окружая нашу компанию со всех сторон. Остальные торговцы, побросав свой товар, поспешили к нам.
- Стой, не бей, - прошептал я замахнувшемуся блестящим топором гному. – Я сам.
Гном оступился и отошел в сторону, я же вышел вперед и начал шептать заклинание. Первый волк упал на землю, казалось, бездыханным: это я наслал на него глубокую дрему. Вот и второй волк упал, третий.
Заклинания вырывались из моих губ словно скороговорки. Я ввергал разъяренных животных в сон, нагнетал на них дикий страх: часть стаи с диким завываниям убежала в сторону гор.
- Что… что ты делаешь? – пробормотал Таурин.
Я не ответил ему. Я шагал вперед, продвигаясь к темнеющей пещере у заснеженной еловой рощи, что притаилась у отвесной скалы. Там меня ждал ОН.
Снег тихо хрустел под моими ногами, и ничто уже не нарушало гробовой тишины. Меня окружали несколько десятков спящих волков, они умиротворенно дышали в такт ветру, испуская еле заметные облачка пара.
Жестом попросив остаться ошеломленных Таурина и Летописца на месте, я пошагал к чернеющей пасти пещеры. В пещере было значительно теплее чем снаружи.
- Приветствую тебя, Тен-Хан, - сказал волк человеческим голосом.
Я кивнул в ответ, продолжая вглядываться в темноту, в которой ярко мерцали два глаза изумрудного цвета.
- Зачем ты искал меня, Тен-Хан? – спросил волк после короткой паузы.
- Я искал тебя что бы убить, и освободить твой дух, Кхаши.
Лишь молчание в ответ. Только слышалось тяжелое дыхание волка в глубине пещеры – тот был не на шутку встревожен. Достав из-за пояса кинжал, я начал шаг за шагом идти навстречу мраку.
- Я не нуждаюсь в твоей помощи, - оглушительно пророкотал в моей голове разъяренный голос, и из темноты, навстречу мне, выпрыгнул огромный черный волк. На его боку зияла огромная рана, на шерсти чернела запекшаяся кровь. Он предстал передо мной, возвышаясь над моим никчемным смертным телом, дыша мне в лицо раскаленным воздухом.
- Посмотри насколько я могущественен! Я уже не тот, которым видели меня твои предки и жалкие шаманы из храма. Подумать только, - волк зарычал, но рычание почему-то больше походило на хохот гиены, - твоему прадеду Киштаку я явился в виде кролика. Но тебе не так повезло, не правда ли?
Страх начал сжимать мое сердце титановыми тисками, и я не мог его унять даже теми способами которыми учили меня древние свитки. Смахнув левой рукой пот со лба я сделал шаг вперед.
- Я не боюсь тебя!
- Ты не первый кто пытался убить меня! – прорычал волк и упал на меня, выпустив на огромных лапах острые словно бритвы когти. Я успел увернуться, откатившись в сторону. Волк, казавшийся сначала неповоротливым из-за своих размеров, оказался намного проворнее чем я ожидал. Стоило мне прийти в себя, как тут же последовал следующая атака: огромные челюсти сомкнулись в миллиметрах от моего лица. Я устремился к выходу из пещеры, но меня сбила с ног массивная лапа монстра.
- Жалкий червь, - хохотал волк, и занес когти для последнего удара.
- Такхарн хонк! – выкрикнул я, и талисман висящий на моей шее засветился лазурным светом. Меня окутала полупрозрачная аура, переливающаяся диковинным светом. Когти волка увязли в магическом поле, у самих моих глаз.
Талисман давал мне всего пять секунд и я не мог потратить их впустую. Я достал свой рог и затрубил в ней мелодию что вдохновляет целые армии. Мелодию, которую я трубил всего трижды в своей жизни. Закончив играть, я запел.
Затряслись стены пещеры, из каменных стен выплывали маленькие огоньки и устремлялись ко мне. Все было словно во сне.
Огоньки подплыли ко мне и начали кружить вокруг моего истощенного тела: Песнь Победы призвала древних духов дабы помочь мне. И я рад, что они мне не отказали, ведь они приходят в ярость, если их призывают напрасно.
Я почувствовал в мышцах невероятную силу: это дух разрушителя Акхори дал мне свою мощь. Я ощутил как время растянулось: я мог бы уследить за каждым взмахом крыла колибри – это отшельник Туккин поделился со мной своими проворством и ловкостью. В моей голове всплыли множество заклинаний, многие из которых я никогда и не знал: это легендарный верховный шаман Дэкхна дал мне свою мудрость.
Талисман погас, и я поспешил увернуться от очередного удара волка.
- Песнь Победы? – прорычал волк. – Она не спасет тебя, смертный.
Я молча замахнулся кинжалом. Волк ловко увернулся, но я продолжил атаковать. Мой противник умудрился парировать удары длиннющими когтями.
- Ты смешон, - смеялся волк. – Я силен как дракон, неудержим словно лавина, ловок как ветер.
Опять заболела нога. Через минуту я уже не мог на нее ступать. Волк снова давил на меня, прижимая к отвесной стене. Рог выпал из моей левой руки и покатился к дальней стене. Мне этот бой не выиграть.
Знакомый лазурный свет снова замерцал перед моими глазами. У входа в пещеру, озаренный ярким светом темнел чей-то силуэт. Женщина с посохом. Кардинал.
На лице волка застыло удивление. Он зарычал, обдав меня горячим дыханием, и ринулся в сторону женщины, но я на последних силах бросил кинжал тому вслед. Острое оружие встряло в спину зверю. Брызнула кровь, окропив черный пол холодной пещеры. Мой противник оглушительно заревел и снова бросился на меня. Он безуспешно бил по светящейся ауре, мерцавшей вокруг меня и бормотал какое-то неизвестное мне заклинание. Я шепотом повторял за ним каждое его слово.
- АКХ-РАШШ НОЛЛ-ХАОМ…! – рычал волк.
- Акх-рашш нолл-хаом… - шепотом повторял за волком я.
Аура теряла свою силу, а я еще был так слаб…
- ТОН-МАКОШШ! – торжествующе прокричал волк, закончив чтение заклятия. – Теперь тебе точно конец, червь!
Вокруг волка калейдоскопом закружили звезды.
- Тон-Макошш! – сказал я, и звезды от него ринулись ко мне. Они кружились так быстро, что я не мог уследить за ними. Их орбиты сужались с каждым мгновением, и я снова почувствовал как ко мне приливают силы. Наконец, звезды растворились где-то внутри меня, дав мне что-то такое, что я не сразу смог осознать.
Волчья морда застыла в недоумении. Постояв несколько секунд как истукан он… он принялся бежать!
Я поднялся не ощущая собственного веса. Время замедлилось, волк стал двигаться медленнее. Подбежав к нему, я выхватил свой кинжал из спины зверя и еще раз воткнул туда же. Я двигался молниеносно, истощая гиганта. Тот не успевал уследить за моими движениями, в его глазах читалась обреченность.
Наконец, я нанес волку смертельный удар в самое сердце. Огромное тело завалилось на пол пещеры, подняв облако столетней пыли. Когда пыль рассеялась, я увидел сидящую на волке девушку, которая с улыбкой на лице хлопала в ладоши.
- Не стоило мне помогать, - пробормотал я.
- Это полностью твоя заслуга, - со смехом проговорила кардинал. – Я Ассия, - добавила она и протянула руку в приветствии.
Я не протянул руки в ответ. Я лишь поднял свой рог, потрескавшийся от падения и зашагал к выходу. Мне не было дела до какого-то кардинала, мои мысли были заняты уже совсем другим. Меня ждали долгие месяцы отшельничества и медитации…
- Никакого отшельничества! – разделся игривый голос сзади. Я обернулся.
- Что… что ты сказала?
- Я сказала, никакого отшельничества. Мне известно, чем ты хочешь заняться в ближайшие месяцы, а также известны все твои мотивы.
- Пророчица… ты мне не интересна, - отгрызнулся я. И пошел к выходу.
- Кстати, не желаешь спасти мир? – бросила напоследок мне пророчица.
Я ничего не сказал в ответ.
Заклинание волка впечаталось в мою память, я мог повторить его в любой момент, но не стану. Я не мог знать природы этой магии, и не был уверен каких именно духов призову к себе на помощь. Знал я точно, что никто кроме меня из Вестников Войны не знает его.
Ночь сменилась днем, затем снова наступила ночь. В круговороте света и тьмы, в компании тысячелетних скал и древних деревьев, я провел более месяца у себя на родине.
Я сидел на вершине горы, что возвышалась над Бессмертным Плато и наблюдал за звездами. Они совершали свой привычный путь изо дня в день и были так красивы. Говорят, каждая звезда на небе – это умерший герой, и чем ярче звезда – тем значимее были заслуги этого героя при жизни. Может и мне посчастливиться после смерти выпить эля за одним столом с Паагрио и великими героями племени Какаи… Но что нужно сделать что бы заслужить такую честь? Пожалуй, мне не суждено сравниться с такими бессмертными как Дамхор, Акхори, Илисой… Хотя, о чем я говорю?
Как же я высокомерен! Из-за своего высокомерия я упустил свой шанс!
Я уже мог сражаться, но я пошел на поводу своей гордости. Я пошел на поводу своей лени. Я мог спасти чью-то жизнь! Но уже слишком поздно что-то менять. Я сделал свой выбор у той пещеры, месяц назад. Необдуманный выбор.
- Вам письмо, Орокаэн-Сота-Локгерзтиер-Паакх-Стекхал-Тен-Хан! – раздался чей-то голос за моей спиной.
Это был человек, и он выглядел крайне истощенным и уставшим. Посмотрев на меня как на сумасшедшего, он протянул мне письмо.
- От кого это? – спросил я.
- От странного вида женщины. Мне заплатили много денег, что бы я доставил это письмо сюда и в это время. Поставьте свою печать здесь, - он протянул мне свиток с меткой города Аден.
- Спасибо, - выдавил из себя я. Разносчик поклонился, сел на коня и ускакал во мрак окутавший долину.
Я распечатал конверт и достал пожелтевший лист бумаги.
«Я рада, что ты наконец все для себя решил. Ждем тебя в замке Аден, двадцать пятого сентября.
Ассия.»
Летний Конкурс 2010 - Свой герой
Oct 1 2010, 20:45
